| Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны | |
| Osudy dobrého vojáka Švejka za světové války | |
Одно из первых изданий романа на немецком языке |
|
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Год написания: |
1921-1923 |
| Публикация: |
1921-1923 |
| Перевод: |
1926-1928 |
| Текст произведения в Викитеке | |
«Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» — незаконченный сатирический роман чешского писателя Ярослава Гашека.
Впервые Швейк появляется в сборнике рассказов Гашека «Бравый солдат Швейк и другие удивительные истории», вышедшем в 1912 году. Вновь к тому же герою Гашек вернулся спустя пять лет: в июне 1917 года в Киеве вышла повесть «Бравый солдат Швейк в русском плену».
И после возвращения из России в Прагу писатель вновь возвращается к своему герою, теперь уже в монументальном романе в шести частях.
В период с 1920 по 1921 года Гашек пишет три части романа и начинает четвёртую, но не успевает ее довести даже до середины. Писатель скончался 3 января 1923 года.
Продолжение романа — «Приключения бравого солдата Швейка в русском плену» — написал чешский журналист Карел Ванек (1923 г., первое русское издание — 1928 г.).
Отставной пехотинец, а ныне торговец крадеными собаками в Праге Йозеф Швейк узнаёт о начале мировой войны. Несмотря на приступ ревматизма, он немедленно отправляется на призывной пункт, чтобы послужить императору и отчизне. Патриотический порыв приводит Швейка последовательно в полицейский комиссариат, сумасшедший дом, где его признают полным идиотом, военный госпиталь и военную тюрьму, где его содержат как симулянта и уклоняющегося от призыва, и, наконец, на военную службу: сначала в тылу, а затем — в пути на фронт и на фронте.
В пути Швейк совершает «будейовицкий анабасис» — пешее путешествие в поисках своего 91-го пехотного полка по замкнутому кругу: Табор — Милевско — Кветов — Враж — Мальчин — Чижова — Седлец — Гораждёвице — Радомышль — Путим — Штекно — Страконице — Волынь — Дуб — Водняны — Противин — Путим — Писек — Будейовицы[1].
Действие романа представляет собой цепь едких сатирических новелл, описывающих жизнь Австро-Венгерской империи в последние годы ее существования. Действие романа обрывается в момент, когда эшелон с маршевым батальоном, где служит Швейк, приближается к фронту; по замыслу Гашека, финалом должна была стать сдача всего батальона в плен к русским.
Часть из огромного количества персонажей романа имеет реальных прототипов, многим из своих героев Гашек даже не стал менять имена, хотя и меняет детали биографии. Так, многим из персонажей Гашек приписал детали собственной, весьма бурной биографии.
Главный герой романа. Всё действие романа разворачивается именно вокруг Швейка. До войны занимался продажей краденых собак (деталь биографии самого Ярослава Гашека). Несколькими годами ранее был уволен с воинской службы по причине его признания медиками «полным идиотом». Страдает ревматизмом, однако с началом войны громогласно изъявляет желание идти на фронт. В результате попадает в полицию, в сумасшедший дом и гарнизонную тюрьму как дезертир и симулянт. Его признают годным к военной службе. Швейк, впрочем, остается в Праге, успевает побывать денщиком у двух офицеров, и только нелепая случайность приводит его в действующую армию, в тот же 91-й пехотный полк, где Швейк проходил срочную службу. По дороге на фронт Швейк делает неожиданную карьеру — его назначают ротным ординарцем. Швейк воспринимает все проиходящее вокруг него с невозмутимым, доходящим до абсурда оптимизмом. Все приказания начальства он принимается выполнять с неудержимым рвением, а результат его деятельности, как правило, совершенно непредсказуем. Любое происшествие он всегда готов прокомментировать подходящим к случаю рассказом из своей жизни.
В последние годы появились сведения, что Йозеф Швейк не был придуман Гашеком, а существовал реально.[2] Йозеф Швейк (1892—1965) — пражский ремесленник, с которым Гашек познакомился в 1911 году. Вскоре появились первые рассказы, с этим персонажем. Позднее Гашек еще раз столкнулся с Швейком, но уже находясь в плену в России, где они оба служили в добровольческих чешских частях. Возможно эта встреча и послужила поводом к появлению повести. Многочисленными, всем надоевшими историями из своей жизни был известен однополчанин Гашека по имени Франтишек Страшлипка, денщик реального поручика Лукаша.
Пани Мюллер (в оригинальном тексте — Мюллерова) — служанка Швейка, боязливая тихая старушка. После того, как Швейк ушел на войну, попала в концлагерь. Роман начинается с ее фразы: «Убили, значит, Фердинанда-то нашего» (чеш. Tak nám zabili Ferdinanda).
Трактирщик. Содержит в Праге трактир «У чаши», где Швейк — постоянный посетитель. Слывет большим грубияном и сквернословом («каждое второе слово у него было „дерьмо“ или „задница“»), однако «весьма начитан», то есть знает, каким словом ответила англичанам наполеоновская Старая гвардия в битве при Ватерлоо. Всячески сторонился политики и разговоров о политике («это Панкрацем[3] пахнет»); тем не менее, был осуждён на 10 лет за то, что портрет Франца-Иосифа в его трактире был загажен мухами. По свидетельству автора, «неуважение к императору и к приличным выражениям было у него в крови».
Хозяином реальной пражской пивной «У чаши» в 1910-е годы был некто Вацлав Шмид по прозвищу Грубиян, а Йозеф Паливец служил у него помощником официанта и, по слухам, тоже был отъявленным сквернословом. Во времена ЧССР директором уже национализированного заведения некоторое время был человек по фамилии Паливец.[4]
Тайный агент полиции, постоянно пытающийся поймать окружающих на антимонархических высказываниях. Арестовал Швейка и Паливеца. В ходе слежки за Швейком после освобождения последнего купил у того нескольких собак, которые его и загрызли от голода.
Предполагаемый прототип Бретшнейдера, сотрудник пражской полиции Шпанда-Бретшнейдер, в 1919 г. уехал из Праги в Берлин, где служил в винном погребке.[4]
Армейский священник. Еврей, крестился ради карьеры офицера, однако спьяну поступил в семинарию и так стал фельдкуратом. Неверующий, пьяница, развратник и игрок. Во время очередной службы в тюремной церкви увидел среди арестантов Швейка и выбрал его денщиком, но вскоре проиграл его в карты поручику Лукашу. Швейк рассказывал впоследствии, что фелькурат «мог свой собственный нос пропить… Мы с ним пропили дароносицу и пропили бы, наверно, самого господа бога, если б нам под него сколько-нибудь одолжили».
Офицер австро-венгерской армии, чех по национальности. Несмотря на ряд недостатков, в целом в романе изображён положительно. По-доброму относился к солдатам, мог накричать, но никогда не грубил. Так как постоянно находился в сложных отношениях с начальством, то и очередное звание капитана ему задерживали. Всё свободное от казарм, плаца и карт время посвящал женщинам: имел не меньше двух десятков любовниц, некоторые из которых порой норовили переехать к нему домой. При первом появлении в романе — преподаватель школы вольноопределяющихся в Праге. В результате скандала с краденой собакой полковника фон Циллергута переведен в 91-й полк в город Ческе Будеёвице, назначен командиром маршевой роты и отправлен на фронт. Выиграл Швейка в карты у фельдкурата Каца, но скоро понял, что тот приносит одни неприятности, исполняя все приказания абсолютно буквально. Но все попытки отделаться от Швейка ни к чему не привели, а сменивший Швейка на посту денщика Балоун оказался ещё хуже. Несмотря на все неприятности, причинённые ему Швейком, в итоге начинает относиться к нему с некой симпатией. Имел реального прототипа: обер-лейтенанта Рудольфа Лукаша, служившего в 91-м полку одновременно с Гашеком. Гашек посвятил Лукашу несколько своих стихотворений.
Редкостный болван, что признавали даже его офицеры. Отличался умением пускаться в долгие рассуждения о значениях всем известных вещей: «Дорога, по обеим сторонам которой тянутся канавы, называется шоссе». Глуп и бездарен, но благодаря покровительству некоторых влиятельных лиц быстро продвигался по службе. Мстителен: после того как Швейк случайно украл собаку полковника, определил Лукаша и Швейка в маршевый батальон 91-го полка, отправляющийся на фронт.
Офицер 91-го полка, призванный по мобилизации. По профессии — школьный учитель, по характеру — жестокий, мстительный дурак. Исповедует крайний патриотизм, страдает повышенной подозрительностью, слывет доносчиком и испытывает особую неприязнь к Швейку. Изо всех сил пытается казаться военным до мозга костей, но офицеры полка презирают Дуба и сторонятся его. Швейк, после долгих размышлений, награждает Дуба званием «полупердун» (до полного «пердуна», то есть старшего офицера, в высшей степени непорядочного, придирчивого и глупого, Дубу не хватало возраста и чина).
Взводный командир в роте Лукаша. Недалекий мальчишка, романтик и начётчик, мечтает сделать блистательную военную карьеру и написать обширные мемуары о войне, даже придумал заголовки для десятков своих будущих книг. В силу своей глупости постоянно попадает в нелепые ситуации. По дороге на фронт замарал честь мундира и сам мундир — съел несвежее пирожное и обделался во сне. Во избежание ненужной огласки был признан носителем холерных бацилл и попал в холерный барак военного госпиталя.
Старый солдат, необразованный и грубый, но верный товарищ, готовый кинуться за друга в любую свалку. Именно с ним Швейк договаривается встретиться «в шесть часов вечера после войны». Страстный чешский националист и ненавистник мадьяр; как самые сладостные моменты своей жизни вспоминает драки с венграми. Философское замечание Швейка «Иной мадьяр и не виноват, что он мадьяр…» вызывает у Водички бурю возмущения. Реальный человек,умер в 50-х годах.
Крестьянин («мельник из-под Чешского Крумлова»), призванный в солдаты, неуклюжий бородатый великан. Следующий за Швейком денщик Лукаша. Был выбран на эту должность старшим писарем Ванеком: «…из всей нашей маршевой роты Балоун показался мне самым порядочным солдатом. Это такая дубина, что до сих пор не может запомнить ни одного ружейного приема, и дай ему винтовку, так он еще бед натворит». Невероятно прожорлив, постоянно страдает от голода, набрасывается на любую еду, которую видит: от офицерского пайка своего патрона до сырого теста в чужом сельском доме, любит рассказывать, как, что и сколько он привык есть у себя дома в деревне. В остальном человек добрый и простодушный.
Весёлый бунтарь, друг Швейка. На военной службе занимается в основном тем, что изобретает способы издеваться над начальством всех рангов; в дуэте со Швейком это у него получается особенно эффектно. Назначенный историографом батальона, тут же принялся сочинять «впрок» фантастические фронтовые подвиги своих сослуживцев и командиров, пародируя официальную пропаганду. На фронте собирается не столько воевать, сколько при первом же случае сдаться русским. Основным прототипом Марека считается сам автор. Например, уморительный вставной рассказ о том, как Марек редактировал зоологический журнал, основан на факте из биографии Гашека.
Командир маршевого батальона 91-го полка, непосредственный начальник Лукаша. Изображен как типичный имперский офицер — не блистающий умом вороватый солдафон и карьерист. При этом не лишен чувства собственного достоинства и чувства справедливости. Обошёл Лукаша по службе: ожидалось, что командиром батальона наконец-то назначат Лукаша. Едет на фронт второй раз. По словам Ванека, «Сагнер вздумал где-то в Черногории отличиться и гнал одну роту за другой на сербские позиции под обстрел пулеметов… А вчера он будто бы распространялся в собрании, что мечтает о фронте, готов потерять там весь маршевый батальон, но себя покажет и получит signum laudis. За свою деятельность на сербском фронте он получил фигу с маслом, но теперь или ляжет костьми со всем маршевым батальоном, или будет произведен в подполковники, а маршевому батальону придется туго.» Сагнер недолюбливает Лукаша, и в батальоне ходят слухи, что на фронте 11-я рота будет воевать на самых опасных участках.
Старший писарь 11-й роты. Считает себя ключевой фигурой в роте, поскольку ведет весь финансовый и материальный учет (при этом, само собой, не забывая о своих интересах). К моменту появления в романе успел уже трижды побывать на фронте, и потому несколько снисходительно относится даже к ротному командиру, позволяет себе уверенно рассуждать о вопросах тактики, и в конце концов раздраженный Лукаш бросает: «Только не воображайте, пожалуйста, что, когда начнется бой, вы опять случайно очутитесь где-нибудь в обозе и будете получать ром и вино». Прототипом послужил приятель Гашека Ванек, впоследствии написавший продолжение романа.
Командир 91-го полка. По глупости и жестокости, в соответствии с чином, занимает промежуточное положение между капитаном Сагнером и изображёнными в романе генералами. По словам Марека, Шредер ничего так не боится, как фронта, хотя многие офицеры считают его настоящим фронтовиком. Именно Шредер назначил Швейка ординарцем к Лукашу в момент, когда Лукаш уже радовался, что навсегда избавился от бравого солдата.
Автор характеризует его как «повара-оккультиста»: до войны Юрайда издавал мистический журнал. Несмотря на любовь к книгам из серии «Загадки жизни и смерти», неистощим на кулинарные выдумки в фронтовой обстановке. На досуге писал сатирические письма жене, обыгрывая глупости быта офицеров.
Начальник жандармского отделения в городке Путим. Воображает себя искусным следователем и тонким психологом. Мечтает о счастливом случае, который моментально вознесет его по карьерной лестнице, а тем временем сочиняет липовые отчеты и пропивает казённые деньги из секретного фонда. Швейк попал к нему в руки во время своего «будейовицкого анабасиса»[5], и Фландерка тут же решил, что дождался желанной удачи — разоблачил русского офицера-шпиона.
Роман содержит множество деталей и намеков, хорошо понятных современникам Гашека, жившим в Австро-Венгерской империи. Нынешнему читателю многие тонкости сюжета и значения реплик персонажей непонятны без обширных комментариев. Герои разговаривают языком «низов», чешской городской полукриминальной среды, крестьянства, имперской многонациональной армии. В переводах неизбежно теряется значительная часть языковой игры, на которой построены многие сцены романа (например, имеет большое значение, как персонажи смешивают чешские и немецкие слова и реплики).
Другая яркая особенность романа — обилие обсценной лексики. Текст изобилует неприкрытыми крепкими ругательствами на чешском, немецком, венгерском, польском и сербском языках. Гашек особо обосновывает это в послесловии к первой части романа:
Жизнь — не школа для обучения светским манерам. Каждый говорит как умеет. Церемониймейстер доктор Гут говорит иначе, чем хозяин трактира «У чаши» Паливец. А наш роман не пособие о том, как держать себя в свете, и не научная книга о том, какие выражения допустимы в благородном обществе. Это — историческая картина определенной эпохи.
Если необходимо употребить сильное выражение, которое действительно было произнесено, я без всякого колебания привожу его здесь. Смягчать выражения или применять многоточие я считаю глупейшим лицемерием. Ведь эти слова употребляют и в парламенте.
Правильно было когда-то сказано, что хорошо воспитанный человек может читать все. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощренные похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова.
В русских переводах ругательства более или менее смягчены или оставлены в оригинальном начертании без конкретного перевода.
Несмотря на то, что вскоре после смерти Ярослава Гашека в акте, составленном издателем Шольцем и адвокатом Червинкой, по поводу «похождений Швейка» говорилось: «Через десять лет новому поколению содержание произведения будет уже неясным, и едва ли найдутся для него читатели» роман пережил отведённый ему недолгий срок. Помимо множества переизданий он также оказал существенное влияние на развитие мировой литературы.
Так, многие литературные критики считают «Швейка» первым антивоенным романом, непосредственно предвосхищающим «На западном фронте без перемен» Ремарка. Известный американский писатель Джозеф Хеллер заявлял, что если бы он не прочитал Швейка, то никогда не написал свой антимилитаристский роман «Уловка 22».[6][7]
Анатолий Луначарский сказал о влиянии Швейка на Россию[8]
Швейк — победная фигура вашей литературы. Его образ необыкновенно популярен у нас. Как в комедии дель арте он стал стандартным, типовым персонажем в большевистских кабаре. Куплетисты с немыслимым именем «русский Швейк» поют в каждом небольшом кабаре
Сатира романа во многом направлена против немецкого милитаризма, поэтому неудивительно, что в годы Второй мировой войны Швейк вновь стал чрезвычайно актуальным.
В разных странах Европы появлялись новые похождения Швейка, в которых находчивый герой водил за нос немецких офицеров или просто сражался против них. В СССР появлялись целые сериалы похождений Швейка.
На 16-й день после начала Великой отечественной войны в газете Черноморского флота капитан-лейтенант А. В. Баковиков начал публиковать главы «Новых похождений Швейка»[9]. Всего было опубликовано 13 глав, причём уже в первой из них Швейк пророчествует:
Этот идиот Гитлер объявил Советам войну. Не иначе как он решил покончить самоубийством. Живым он из этой войны не выйдет.
Главы Баковикова читались по московскому радио бойцам и офицерам Красной Армии в программе «Слушай, фронт!» и весьма вероятно оказали немалое влияние на количество подражаний. Вскоре после этих передач появляются в газетах рассказы о Швейке от писателя Л. И. Раковского[10], М. Р. Слободской за три года создал около 90 глав повести «Новые похождения Швейка», которые распространялись Прессбюро агитации и пропаганды Главпура Красной Армии для перепечатки в фронтовых и армейских газетах, а позднее даже издавались отдельными изданиями.[11] По этому же циклу была создана комедия-памфлет, которую поставил Театр сатиры в Москве и труппа Эстонского художественного ансамбля на Урале.
В 1944 году в Москве вышло два сборника юмористических рассказов под названием «Швейк 20 лет спустя», написанные на чешском языке. Рассказы транслировались на территорию оккупированной Чехословакии радиостанцией «За национальное освобождение».
Классический образ Швейка и других персонажей романа создал друг Гашека художник Йозеф Лада. Несколько сотен иллюстраций (рисунков тушью) не только использовались в различных изданиях романа, но и издавались отдельными книгами.
Первая экранизация романа появилась уже спустя 5 лет после смерти Гашека: в 1926 году. С тех пор похождения Швейка не раз становились основой для фильмов разных стран. Также существует целый ряд экранизаций по мотивам романа.
«Похождения Швейка» — самый популярный чешский роман в мире. Он издавался на словацком, украинском, белорусском, сербскохорватском, болгарском, словенском, польском, немецком, английском, французском, итальянском, греческом, венгерском, финском, румынском, шведском, датском, исландском, арабском, персидском, китайском и японском языках, а также на идише, иврите и эсперанто.
Первый русский перевод был сделан с немецкого языка. («Приключения бравого солдата Швейка», чч. 1—4, перевод Зуккау Г. А.. — Л.: Прибой, 1926—1928). В 1929 году появился перевод, сделанный с чешского П. Г. Богатырёвым. Издание было дополнено предисловием В. А. Антонова-Овсеенко и проиллюстрировано Ж. Гроссом (Ярослав Гашек. Похождения бравого солдата Швейка, ч. 1. — М.-Л.: ГИЗ, 1929)
Известен том «Похождений Швейка» в переводе В.Чернобаева, 1937 год.
В настоящее время Сергеем Солоухом осуществляется постраничный уточнённый перевод с комментированием. С.Солоух. Новые комментарии к Швейку. http://ukh.livejournal.com/tag/%D0%A8%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D0%BA]
| Это заготовка статьи , относящейся к книгам. Вы можете помочь проекту, исправив и дополнив её. |
Похождения бравого солдата Швейка.
